— Прикрой глаза и подставь ладони, — тихо произнес Алексей, находясь позади Марины. — Леш, ты же понимаешь, как я отношусь к неожиданностям, — слегка поморщилась она, однако выполнила просьбу.
На кожу опустилось что-то прохладное и твердое. Такое ощущение было до боли знакомым – связка ключей. Открыв глаза, Марина уставилась на металлические изделия с декоративным брелоком в виде домика. Ее зрачки расширились, а губы беззвучно шевельнулись в попытке задать вопрос.
— Поздравляю с Международным женским днем! — торжественно провозгласил Алексей, чье лицо светилось радостью, превосходящей блеск любых праздничных огней по всему городу. — Теперь у нас будет собственное жилище!
Казалось, сердце вот-вот вырвется из грудной клетки. Собственный угол? Не временная берлога с вечными проблемами с водопроводом и шумными соседями? Не раздумывая, она обняла его за шею, впитывая запах, ставший родным – сочетание средств после бритья и кофе.
— Но откуда средства? — наконец выдохнула она, отстраняясь. — У нас ведь…
— Нашел невероятную возможность! — Алексей метался по арендованной квартире, собирая вещи. — Понимаешь, такие варианты встречаются единожды в жизни. Риелтор – дальний предок коллеги. Он сообщил, что владельцы спешно покидают страну и им нужны финансы срочно. И цена… просто смехотворная! Я использовал наши сбережения, взял в долг у семьи…
Марина чувствовала ком в горле, наблюдая за его лихорадочной активностью. Теперь стало ясно, куда исчезли деньги, предназначенные для отдыха и новой мебели. Но имеет ли это значение? Свой дом! Это была их мечта с самого начала их отношений.
— Где находится? — осторожно осведомилась она, уже представляя что-то в центре, рядом с любимым парком.
— За чертой города! — с энтузиазмом ответил Алексей. — На границе леса. Представляешь, какой там воздух? Ни шума машин, ни стен соседей! Фотографии просто великолепные!
Марина нахмурилась: — Фотографии? Ты лично не видел?
Он замялся на секунду, затем отмахнулся: — Какое это имеет значение! Я полностью доверяю риелтору. Когда я ему описал наши желания, он сказал, что это идеальный вариант. А стоимость… ты даже представить не можешь, вдвое ниже рыночной!
Хотелось напомнить, что именно поэтому следовало бы проверить все самому, но она промолчала. Леша был так счастлив, что Марина не решилась разрушить этот момент своими соображениями. Вместо этого она лишь улыбнулась и принялась собирать вещи.
Путь занял больше времени, чем ожидалось. Городские кварталы сменились пригородными массивами, затем промзоной, а после – редкими дачными участками. Марина наблюдала за тем, как аккуратный асфальт превратился в неровную грунтовую дорогу, а многоэтажные дома растворились среди чахлых деревьев. Что-то внутри сжалось, словно невидимая сила сдавила сердце.
— Леш, точно адрес правильный? — нервно коснулась она его руки, когда машина, подпрыгнув на очередной выбоине, остановилась перед двухэтажным строением с облупившейся краской и кособокими оконными рамами. Дом казался застывшим между временами, словно декорацией для фильма о старинных временах.
— Улица Лесная, дом семнадцать, — сверился Алексей с документами. — Все соответствует!
Таксист уехал, оставив их с багажом посреди мартовского дня. Ветер пронизывал до костей, а небо затягивали тучи. Марина вздрогнула и перевела взгляд на здание. Облезшая штукатурка, потемневшие стекла, покосившиеся ступеньки крыльца. Вокруг – ни единой живой души, только стук их сердец и шорох голых ветвей.
— Поднимаемся на второй этаж, — нервно рассмеялся Алексей, доставая ключи.
Поднимаясь по скрипучим ступеням, Марина мысленно обращалась ко всем богам, чтобы внутреннее пространство оказалось лучше внешнего. Но когда дверь открылась, и навстречу хлынул затхлый воздух, она поняла – боги сегодня были глухи к ее мольбам.
В прихожей стоял запах сырости и чего-то кислого. Обои местами отвалились, открывая черные пятна плесени. Кривой потолок нависал слишком низко, а в углу скопилась лужа от протекающей трубы.
— Леш… — только и смогла выговорить Марина, чувствуя, как подкатывает тошнота.
Но Алексей уже спешил вперед, распахивая двери комнат. — Это всего лишь запустение! Немного работы, и станет как новое! Посмотри, какие здесь огромные окна!
Марина медленно вошла в помещение, предназначенное быть гостиной. Антикварный диван, просевший почти до пола. Ковер с пятном, происхождение которого невозможно определить. Телевизор, который, кажется, пережил еще перестройку.
Кухня поражала еще больше – ржавая раковина, плита с отваливающимися конфорками, холодильник, гудящий, словно самолет на взлете.
— Леша… — снова начала Марина, но осеклась, заметив, как быстро гаснет огонь в его глазах.
И в этот момент с потолка прямо на новое пальто упала капля ледяной воды.
— Передай мне инструмент, — Алексей протянул руку, продолжая работать над полуразобранным смесителем.
Прошло три недели с того дня, когда их мечты о комфортном гнездышке обратились в руины. Три недели споров, слез и отложенных решений, подобно старым вещам в дальний ящик. Марина молча подала нужный предмет, стараясь не касаться ржавой трубы.
— Знаешь, можно продать этот… – она запнулась, подыскивая подходящее слово, – дом. Даже с потерей.
Алексей выпрямился, вытирая пот тыльной стороной ладони, оставляя грязный след на коже.
– Вернуться к съемному жилью? Продолжать выбрасывать деньги? – В его голосе слышались нотки раздражения и отчаяния. – Мы уже вложили столько. Новые трубы, электропроводка…
Марина окинула взглядом кухню. За последние дни они вывезли тонны мусора, сняли обои, которые держались, казалось, лишь на плесени и чьих-то молитвах. Вычистили каждую поверхность, но запах сырости продолжал преследовать их, как призрак прежних хозяев.
– Мы проводим все выходные за ремонтом. Не помню, когда последний раз просто… были вместе, – она опустилась на единственный целый табурет. – Не хочу, чтобы наши отношения превратились в бесконечный список дел.
Он вздохнул и присел перед ней на корточки, забыв о трубах и протечках.
– Я знаю, что все пошло не так. И понимаю твои чувства…
– Я не злюсь, – перебила она, хотя пальцы, нервно теребящие край свитера, говорили об обратном. – Просто все это… не то, о чем я грезила.
Между ними повисла тишина, словно плотный туман. Из открытого окна дул холодный ветер – апрель оказался промозглым и враждебным, словно сама природа была против их затеи.
— На следующий день я встретился с электриком, — произнес Алексей после паузы. — Он заверил, что управится с проводкой за сутки. А на выходные… мы останемся в городе. Сходим в кино, поужинаем в том ресторане, который ты так любишь.
Марина едва заметно улыбнулась и кивнула. Ей хотелось верить, что это не очередное обещание, которое растворится среди бесконечных дел. Они появлялись здесь лишь по выходным — жить без нормального отопления было бы настоящим самоубийством. Электрик действительно пришел, но вместо дня потратил целую неделю. За ним последовали сантехники, качавшие головами при виде труб советских времен. И счета, счета, счета – они множились, как семья кроликов, поглощая все накопления и мечты о путешествиях.
— Я отказалась от повышения, — однажды вечером сообщила Марина, когда они отдыхали в своей городской квартире после очередной поездки на «природу».
Алексей чуть не подавился чаем. — Но ведь это твоя мечта!
— Там много командировок. Кто же будет помогать тебе? — В ее голосе звучала спокойность, но внутри бушевала буря. Этот дом забирал не только их финансы, но и свободу, планы, будущее.
Майские праздники решили провести в «новом месте» – так теперь шутливо называли свой дом на окраине. Наступила весна. Поля вокруг покрылись сочной зеленью, а воздух наполнился ароматом цветущих яблонь из соседнего заброшенного сада.
Марина вышла на крыльцо с чашкой горячего чая и замерла. Рассвет окрашивал небосвод в мягкие розовые тона, птицы пели, словно давали концерт для нее одной. Она сделала глоток и поняла, что впервые за долгое время чувствует себя свободной, не думая о предстоящих делах.
— Для развалюхи, которую мы прозвали бараком, рассвет здесь царский, — Алексей подкрался незаметно и обнял ее за талию. Они стояли молча, наблюдая, как солнце медленно поднимается над верхушками сосен.
Марина слегка откинулась назад: — Знаешь, вчера заглянула наша соседка справа. Та самая, с кошками.
— Баба Клава? — хмыкнул Алексей. — Которая постоянно недовольна нашим ремонтом?
— Она принесла домашнее варенье. Сказала, что рада видеть молодежь в этом доме. И знаешь что еще? Она живет здесь уже сорок лет. Говорит, что никогда не променяет свой дом на городскую квартиру. Здесь, говорит, душа успокаивается.
Алексей повернул ее лицом к себе. — Ты тоже это чувствуешь?
Она хотела соврать, сказать, что продолжает ненавидеть это место, считает дни до продажи. Но вместо этого кивнула и прижалась к нему еще ближе. Тот день они не занимались ремонтом. Бродили по окрестностям, нашли тропинку к реке, о существовании которой даже не подозревали. Алексей ловил бабочек для нее, как в детстве, а она плела венок из одуванчиков, забыв про недоклеенные обои и недокрашенные стены.
Когда вечером лежали на матрасе в гостиной (кровать они еще не собрали), Марина осознала — перестала называть это место «домом мечты» с насмешкой. Где-то между чинкой крана и покраской окон оно начало меняться. Или это они сами изменились?
Снег падал крупными хлопьями, укутывая мир в белоснежную шубу. Марина стояла у плиты, помешивая глинтвейн, и наблюдала, как Алексей пытается украсить их первую настоящую ёлку. — Левее… нет, теперь правее, — указывала она, вдыхая аромат специй. — Прекрасно!
Годы пролетели словно один длинный выходной, полный тяжелого труда до боли в спине, отчаяния до слез, гордости до замирания сердца. Теперь их дом напоминал страницы глянцевого журнала, но с особенной душой — той, что возникает только благодаря личному труду и любви.
— Помнишь, каким он был в первый наш визит? — Алексей спрыгнул со стула и обнял Марину сзади, положив подбородок ей на плечо.
— Такое не забудешь, — усмехнулась она, выключая плиту. — Сначала я хотела тебя убить, а потом уже развестись.
— Хорошо, что передумала.
Он повернул ее к себе и внимательно всмотрелся в глаза, словно увидел там что-то новое. Марина смутилась под этим взглядом:
— Что случилось?
— Просто ты… — он запнулся. — Выглядишь такой счастливой. Именно здесь.
Она действительно была счастлива. За эти годы они не только создали уютное пространство из разрушенного дома, но и построили нечто новое между собой. Научились решать проблемы сообща, а не индивидуально. Открыли друг в друге неожиданные таланты: Алексей оказался искусным столяром, а Марина — дизайнером с безупречным вкусом.
— В Москве я такого не испытывала, — призналась она, разливая глинтвейн по кружкам. — Там всё казалось… чужим. А здесь каждый миллиметр пропитан нами.
Они превратили кухню в светлое и просторное место с винтажным столом, найденным на блошином рынке и восстановленным своими руками. Спальня стала их убежищем с мягким ковром и кроватью под скатом крыши, где можно было наблюдать за звездами через мансардное окно. Но больше всего Марина гордилась гостиной — с камином, очищенным от десятилетней копоти, и креслом-качалкой у окна.
— Завтра мне нужно уехать пораньше, — сказал Алексей, отпивая глинтвейн. — Хочу успеть до пробок. Последний рабочий день перед праздниками всегда суматошный.
Марина кивнула. Дорога до города занимала почти час, но они привыкли. Алексей купил подержанную машину, Марина нашла удаленную работу. Все сложилось, как части сложного паззла. — У меня для тебя подарок, — внезапно объявила она. — Хотела оставить до Нового года, но, пожалуй, отдам сейчас.
Из кармана она достала небольшую коробочку, перевязанную лентой. Алексей удивленно посмотрел на нее, затем аккуратно развязал бант и открыл крышку.
Внутри находился маленький голубой детский носочек с вышитыми снежинками.
— Это… — он поднял глаза, в которых смешались изумление и надежда.
— Я беременна, — просто сказала Марина. — Два месяца. Врач уверяет, что всё хорошо.
Алексей застыл, словно не мог осознать услышанное. А потом расхохотался – громко, заразительно, до слез.
— Что смешного? — нахмурилась Марина.
— Ничего, — покачал он головой, вытирая глаза. — Просто я тоже подготовил тебе сюрприз.
Он побежал к шкафу и достал пакет, содержащий мягкую игрушку и набор погремушек. — Я узнал неделю назад, — признался он. — Наткнулся случайно на твои анализы в ванной.
Теперь рассмеялась и Марина, и в этом смехе исчезли все страхи перед будущим, все сомнения, вся неуверенность.
— Знаешь, — произнесла она, когда они устроились на диване, глядя на мерцающую ёлку, — раньше я считала этот дом самым ужасным событием в нашей жизни. Сейчас думаю, что это было лучшее решение.
— Даже с протекающей крышей и мышами на чердаке? — подшутил Алексей.
— Даже с ними. Ведь они помогли нам найти друг друга заново, — она положила его ладонь себе на живот. — И создать новую жизнь.
За окном продолжал падать снег, укрывая землю и деревья пушистым покрывалом. В окнах их дома теперь светился особенный свет – тот, что возникает только в местах, где каждый сантиметр пропитан историями и касаниями любящих рук.
Стены, прежде источавшие холод и отстраненность, теперь дышали теплом, словно дом сам превратился в живое существо, уютно расположившееся среди вековых сосен. Марина чувствовала это всем своим существом – как и то, что теперь, куда бы их ни закинуло течение жизни, они всегда будут возвращаться в эту точку на карте, словно стрелка компаса всегда указывает на север.
Позже на самодельной веранде появилась плетеная колыбель, а в ней спал их новорожденный сын. Малыш дремал в коляске, а они держались за руки, любуясь закатом. Лес шумел, словно рассказывал им истории о прошлом и будущем.
— Помнишь, как ты плакала здесь несколько лет назад? — тихо спросил Алексей.
— Помню, — кивнула Марина. — А еще помню, как ты сказал, что этот дом станет нашим. Я тогда не верила, но ты оказался прав.
— Мне просто повезло, — улыбнулся он. — Хотя нет. Нам повезло.
Сын заворочался во сне, и Марина ласково погладила его по щеке. Дом, который когда-то казался величайшей ошибкой, стал их крепостью, их началом, их собственной вселенной.